Был у родителей сын Иван. Отдали они его музыке учиться. Спросил учитель Ивана:
— Мальчик, на каком инструменте играть хочешь? Выбирай! Фортепиано — король музыки. Скрипка — душа музыки. Виолончель — поэзия музыки. Барабаны — ритм музыки. Есть гитара – романтика музыки.
— Что это за инструмент? – заинтересовался Иван, указывая на банджо.
— Это – банджо, струнно-щипковый инструмент для немногих музыкантов, потому что редкий и сложный, — ответил учитель. — Но с ним ты сможешь стать известным человеком, ибо мало людей в мире, в совершенстве освоивших банджо и вложивших в эти струны своё биение сердца.
— Я выбираю банджо, — сказал Иван.
Долго он учился премудростям игры на этом музыкальном инструменте. Много лет прошло с тех пор.
И вот однажды отправился Иван с концертами по миру, Европе и Азии дарил он необыкновенной красоты музыку, которую сам сочинял.
Сбегался народ с окрестных селений посмотреть на незнакомца.
— Кто этот парень? – спрашивали люди.
— Это Иван на банджо, — отвечали те, кто уже слышал его музыку.
Так и прозвали его с тех пор: Иван Банджо.
Со временем некоторые буквы в этом необычном имени потерялись и заменились на новые: Иван Банджо превратился в «Ванбаджы», а потом – в «Ябанджи».
Про банджо вскоре забыли, а вот память о том, что Иван был чужаком, иностранцем, сохранилась в тюркских языках:
Yabancı (ябанджы), тюрк. – «иностранец», «иностранный»
Друзья мои, конечно, никакой научной ценности в этом сказе нет. Музыкальный инструмент Банджо, родственник мандалины и потомок лютни, был завезён в XVII веке из Африки. Однако, очень уж «забористым» в этимологическом смысле оказалось слово «ябанджи», удивительным на слух для всех европейцев и россиян, поэтому и родилась в моей голове такая история. Не обессудьте, если что не так, уважаемые ябанджи.