С небом не поспоришь: верховная канцелярия отправляет на землю новые эшелоны, и тонны снега окутывают улицы и дома.
Несмотря на поздний час, дворники вышли на работу. Они спешили скатать пушистое белое покрывало, обнажая тропинки для прохожих, быстро орудовали лопатами и со стороны казалось, что идут съёмки фильма. Ещё минута, и откуда-то раздастся голос режиссера: «Стоп! Снято!». Но режиссёр не появлялся, и дворники продолжали трудиться, меняя друг друга на время короткой передышки. Метель разразилась не шуточная, нынешнему апрелю и февраль не конкурент.
В такую погоду надо иметь нужду или решимость, чтобы отправиться в путь.
— Мне кажется, снег утих. Пора выходить, собирайтесь, — сказала негромко одна женщина другой.
Они вышли из дома и, держась за руки, боязливыми шагами принялись мерить только что расчищенные от снега тротуары. Идти было не так уж и далеко – километра два.
— Ну, вы как? – задала вопрос старшая.
— Нормально, — ответила младшая.
— Дойдёте?
— Дойдём.
В некоторых переулках было очень темно, и тогда старшей женщине становилось тревожно:
— Может, выйдем на дорогу и остановим попутку?
— Не надо, сами доберёмся потихонечку, — ответила младшая.
Вдруг плотный занавес туч распахнулся, на ночную сцену выпорхнули звёзды, и снежинки засверкали алмазными гранями, словно чьи-то искрящиеся счастьем глаза.
Мороз стал усиливаться, кусать за щёки и заползать под шубы.
— Слушай, я и не припомню столь холодной весны. Это ж надо такому случиться? Главное, не застудиться вам сейчас. Возьмите вот, — сказала старшая и сняла с себя пуховый платок.
Женщины на минутку остановились. Младшая принялась завязывать платок на своём животе: шубка не застёгивалась на пуговицы, а идти нараспашку было холодно.
— Ты сзади на пояснице завяжи платок на узел, — посоветовала старшая.
— Ой! – неожиданно вскрикнула младшая и засунула руку под платок. – Я чувствую крошечный кулачок — вот здесь, прямо под сердцем. Пальчики сжимаются и разжимаются!
— Подаёт тебе сигнал: держись за мою ручку и ничего не бойся.
Женщины улыбнулись друг другу и пошли дальше: старшая бережно поддерживала дочь, а младшая прижимала свою ладонь к животу в том месте, где билась новая жизнь.